Весенняя охота: плюсы и минусы

Весенние охоты, как традиция, в общем не характерны для большей части территории Украины. И охоту на гуся на весеннем пролете, и охоту с подсадной на селезня, и охоту «на тяге» на самца вальдшнепа, и стрельба тетерева и глухаря на токовищах – все это в большей или меньшей степени перенято у ближайших соседей. И не потому, что у наших предков ума было меньше – просто испокон веков природные условия Украины предполагали то, что либо птица на территории Украины массово не гнездилась – гусь, вальдшнеп, например, поэтому очень быстро проходила через ее территорию, устремляясь на север, либо же период, который предзнаменовал начало гнездования и характеризовался брачными играми уток, совпадал с началом полевых работ. А если учесть, что на период особо мощного развития этих подружейных охот Украина уже была «житницей», имела подавляющее большинство сельского населения, занимающегося именно земледелием, а не «отхожими ремеслами или скотоводством (включая и помещиков, которые в то время выполняли роль «председателей колхозов», а поэтому руководили крестьянами и организовывали их подготовку к севу), то можно понять, что на момент появления видов птиц, на которые возможна охота весной, народу и его руководителям было не до «охотничьей утехи».

Но, что ни говори, а такие виды охоты существуют и в настоящее время могут развиваться, если бы не одно «но». Дело в том, что где-то с начала 70-х годов в нашей стране масса биологов, охотоведов, председателей охотничьих обществ ломают копья в дискуссии: весенняя охота – это полезно или вредно природе и человеку, охотнику? Если полезно природе, то в чем и насколько? Если только охотнику, то насколько это вредит природе? Если вред природе значителен, то в чем он выражается и можно ли охотника лишать этого удовольствия – весенней охоты? По крайней мере, сейчас в Украине этим видам охоты «кислород перекрыт» почти намертво.

Однако, если начинаешь задавать вопросы людям, которые на высоком уровне «принимают решения», то в результате слышишь одни дилетантские разглагольствования и почти никакой аргументации. Раньше было лучше (по крайней мере, продуманнее). На руководящую должность (вплоть до министра) назначался специалист (чаще всего) проработавший именно в этой отрасли и знающий, «откуда ноги растут». Если ставился выпускник ВПШ (высшей партийной школы), то он был окружен специалистами, которые, под его общим руководством, решали специальные вопросы развития и направления этого развития, учитывая строго научные разработки и изыскания. Сейчас же у нас практически все, начиная с министров и кончая низовыми звеньями - «политические команды», которые комплектуют не по уму и знанию дела, а по политической принадлежности и личной преданности лидеру. Вот и получаем вместо дельной работы одно пустозвонство. Но ладно, как говорят французы, «вернемся к нашим баранам…».

Не будем говорить об охоте на глухаря и тетерева «на токовищах» - этих птиц на сегодняшний день вытеснили из природы до такой степени, что еще чуть-чуть, и мы их будем видеть лишь на картинке и в телевизоре. Правда, в связи с заброшенностью полей, зарастанием их подлеском, заболачиванием и дичанием бывших торфоразработок, поголовье тетерева понемногу увеличивается, но говорить даже о лицензированной и строго ограниченной охоте на него, хоть весной, хоть в летне-осенний период не приходится (и не придется еще долго).

О вальдшнепах тоже много сказать трудно – этой птицей у нас охотники мало интересуются. Им подавай «…гуся величиной с кабана и лося величиной со слона! Вот это дичь! А то, какой-то кулик…». Да и тяга, сама по – себе, вещь сугубо индивидуальная, стрельба, в основном, ведется в сумерках а, трофей легко может затеряться в прошлогодней траве или кустах, в общем, мало охотников до такой охоты.

Гусь – птица пролетная, крепкая на рану, быстролетящая и мало кто из массы охотников сможет похвастаться, что он добыл хоть одного гуся за сезон. Да и полей у нас мало осталось, чтобы он подсел на кормежку – разве что в южных черноземных районах еще остается относительно крепкое сельское хозяйство, где поля засеиваются кукурузой и озимыми хлебами. Только там можно организовать действительную охоту на гуся, а не носиться по полям, заросшим чертополохом, в надежде «авось случайно налетит». Но самое главное, что мешает этой охоте – это то, что гусь и гусыня одинаковы на масть и часто под выстрел попадает самка. Учитывая же то, что гуси – птицы парные (моногамы) и семью формируют на всю жизнь, то если убит один из супругов – это гибель выводка этого года, так как гусь пару себе в этом году уже не ищет, и гусыня тоже.

Поговорим лучше об охоте «с подсадной» на селезней. Она у нас может быть вполне организована и может спокойно развиваться по всей территории Украины. «Позвольте! Позвольте!» - слышу уже возмущенные крики «защитничков природы», противников весенней охоты. Вот теперь и перейдем к аргументации. Начнем, как ни странно, с осени и с арифметического действия под названием «вычитание». Будем исходить из требований «борцов за природу», которые говорят, чтобы в природу никто не лез – она сама выберет «идеальный» вариант размножения того или иного вида. Поэтому будем считать, что в среднем утка высиживает одинаковое количество самцов и самочек – если в каком-то выводке того или иного пола больше, то все равно среднее арифметическое все уравняет. В осенний период половозрелые самцы, то есть, будущие на следующий год «папы», начинают линять, сбрасывают летнее оперение и сбиваются в плотные «холостяцкие» группы. Надеюсь, что те, настоящие охотники, которые наблюдают за поведением дичи, изучают ее повадки, а не те, кто выезжает «побухать из ружья» и «побухать водки на природе», это уже заметили. Так вот, именно эти птицы, сильные, откормившиеся на лучших угодьях, не вымученные за лето ухаживанием за выводком, улетают первыми в южные края. Самки с выводками отлетают позже, так как сами еще не откормились перед перелетом, да и дети такие же худые.

Естественно, основной пресс охоты в позднеосенний период ложится именно на них, убивают больше всего их – «старок» («мам» следующего года) и молодняк обоих полов поровну. Учитывая, что начинали мы с идеального паритета обоих полов, уже идет «перестрел» части старых самок - производительниц. Первое «вычитание», к тому же, не в пользу самок.

Затем, когда измученные долгим перелетом в «теплые края» утки с молодняком прибывают на место зимовки, выясняется, что все лучшие кормовые угодья, лучшие укрытия от ружейной стрельбы наших южных соседей заняты селезнями – они же там не выбирают, селезень это или утка. Для них все – дичь: и охота не выборочная, весенняя, а массовая, осенне-зимняя. Естественно, опять под выстрел чаще всего попадает «старка» и ее потомство, так как приходится кормиться в условиях повышенного риска и на угодьях, до которых легче добраться охотнику. Опять «вычитание» в пользу увеличения объема самцов! Кто-то пытается возразить: «Где аргументы?» Пожалуйста!

В.Ф. Ларионов, один из ведущих орнитологов СССР, еще в 1927 году напечатал статью, в которой указывал, что в ходе заготовки Московского зоопарка зимой 1925-1926 года в районе Ленкорани (Закавказье), на местах массовых зимовок водоплавающих птиц было отловлено 179 особей четырех видов уток. При этом он отметил, что отловленное угодьях количество самцов в три-четыре раза превышало количество самок. Такие же данные приводят С.Г. Приклонский, Я.В. Сапетин, Е.Е. Падутов в своих работах по этому поводу в период 1965-71 годов.

Можно, конечно, возразить : «Ну, когда это было, при царе Горохе!» Но пусть эти «возражатели» ответят: «Почему в те времена мы возвращались домой с полностью выполненной нормой отстрела, выпаливая за «открытие» охоты по патронташу (и, позволю заметить, не по бутылкам), а сейчас на открытии охотник берет одну-две утки и патроны заряжает раз в сезон?

В журнале «Охота и охотничье хозяйство», №12 за 1991 год была напечатана обширная статья биолога-охотоведа, кандидата биологических наук, В. Гулая, дающая ответ на все эти вопросы и возражения. Статья называется: «Речные и нырковые утки: соотношение полов». Приведу просто цитаты, чтобы не думали, что передергиваются факты.

«Приводимые в настоящем сообщении сведения о соотношении полов в популяциях некоторых видов речных и нырковых уток получены нами в результате многолетних (1963-1989) постоянных круглогодичных (1972-1982) и систематических сезонных (1963-1971; 1983-1989) стационарных наблюдений, проводившихся в верховьях Южного Буга на территории западной лесостепи Украины. Так, ранней весной, первыми в местных угодьях появляются кряквы, летящие в авангарде перелета. Соотношение селезней и уток в их транзитных скоплениях с достаточной точностью можно выразить пропорцией 3 самца: 1 самка. Примерно через две недели они покидают пределы региона, устремляясь дальше на север. Их место занимают стаи крякв, которые остаются на размножение. В связи с этим соотношение полов заметно меняется и его можно выразить формулой 2 самца: 1 самка. Примерно такое же соотношение половых групп в местных и транзитных стаях чирков – свистунков и трескунков.

Особенно впечатляющие диспропорции в соотношении полов отмечены в мигрирующих скоплениях красноголовых нырков, среди которых селезней было в 3,5-4, а в отдельные годы до 5 раз больше, чем самок. Примерно в 2,5 – 3 раза преобладали селезни над самками в стаях других нырковых уток – гоголя, морской и хохлатой чернетей и некоторых других. Аналогичная картина в соотношении полов среди речных и нырковых уток наблюдалась в лесостепи Северного Казахстана В.И. Дробовцевым (1977)».

А теперь вопрос читателю: «А где остальные утки? Они что, в эмиграцию подались? Или, может, все-таки, их выбили за осень и зиму сначала дома, затем на перелете, и под конец, на местах зимовки?» Ну, что, читатель, убедился? Это ли не научное подтверждение сказанному выше? Аргументы убедительные? Не веришь, сходи к любому незамерзающему зимой водоему и сосчитай пропорцию зимующих там половых групп уток.

Но настоящий кошмар еще впереди. Известно, что утки полигамны и самец в воспитании выводка никакого участия не принимает. Он просто тупо кроет любую одинокую самку, которую заметит, а затем улетает дальше, на поиски новой партнерши. Утка же, выбрав место, начинает вить гнездо и откладывать яйца. Ей самец и его внимание теперь нужны, «как козе баян». Они даже вредят ей. И довольно сильно. Ведь селезней численно больше и каждый хочет спариться. А утки-то кончились - все на гнездах сидят, птенцов высиживают. Вот и мечется «сексуально озабоченный жених» по угодьям, разыскивая сидящих на гнездах уток. То просто сгонит утку с гнезда, а вороны, заметив место, разорят кладку, то сам «жених» ее разорит и утке в обоих случаях приходится откладывать новую кладку. А время-то уже прошло… вот и сидят в августе, когда нужно уже на крыле быть и откармливаться перед отлетом на зимовку, «хлопунцы» в болоте, а затем летят на зимовку, попадая вместе с мамой под выстрел на перелете.

Вот мы читатель и вернулись к тому, с чего начали… Теперь понятно, что весеннюю охоту на селезней не только можно открывать, но и нужно, чтобы такого «свинства» в угодьях охотничьих не было? Мам и деток нужно не только уважать, но и защищать, чтобы было на кого охотиться, когда они вырастут. Отстрел части селезней весной лишь улучшит ситуацию в охотничьих угодьях, а не ухудшит ее.

Вот мы и изложили все аргументы в пользу весенней охоты. А теперь перейдем к ее негативным моментам. Основным минусом в весенней охоте является низкая охотничья культура нашего массового охотника. Ведь наш охотник привык смотреть на охоту, как на «халявную» мясозаготовку, а не на приятное времяпровождение, один из видов активного отдыха. Бьют все, что попадет под выстрел : гуся «на кислороде», картечью, лишь-бы попасть; самку утки, вальдшнепа - лишь бы мясо было… Хотя, учитывая теперешнюю стоимость боеприпасов, «отстрелок», взносов, на охоту сейчас ходят далеко не бедные люди. Уж на курицу или кусок свинины на базаре денег бы наскребли, если так мяса хочется.

При подобных обстоятельствах общее разрешение на весеннюю охоту по правилам летне-осенней – законная «индульгенция» на браконьерство. При отсутствии должного контроля наши «охотнички» добьют «все, что еще шевелится» в охотничьих угодьях. При случае «завалят» и беременную зайчиху или косулю, а то и лосиху, как было недавно в одном из районов Черниговской области после закрытия охотничьего сезона на пушного зверя. Да и пускать просто так охотника в угодья, без непременной принадлежности весенней охоты на селезней – «подсадной» утки, как-то странно. Это все равно, что выйти на каток без коньков. Поэтому единственный выход – индивидуальный подход к открытию весенней охоты.

В настоящее время по всей Украине большая часть охотничьих угодий находится в аренде. Эти арендные предприятия за отдельную плату организовывают охоты в летне-осенний и осенне-зимний сезоны, обеспечивая при этом должный уровень охраны угодий при помощи своей егерской службы. Что мешает им таким же образом организовать весеннюю охоту, строго ограниченную, под жестким контролем егеря? Да еще развести в питомнике своих подсадных, чтобы охотник не таскался со своими, особенно, если ему их негде держать. Оплатил карточку отстрела, взял напрокат подсадную, сел в скрадок, заранее подготовленный службой хозяйства и охоться себе на здоровье. А, чтобы все было законно, стоило бы предусмотреть выдачу специальной лицензии на открытие весенней охоты для этих предприятий. Обеспечил все необходимые требования, оплатил лицензию и зови охотников на самую прекрасную весеннюю охоту «с подсадной». Такой же подход должен быть и к охоте на вальдшнепа, «на тяге». А за убийство самки, даже случайно – хороший штраф в пользу хозяйства. Спросят: «Как так, а почему, если «случайно»? Ответ кроется в Правилах охоты – стрельба ведется только по ясно видимой цели. И какой же ты охотник, если не можешь селезня в брачном наряде отличить от утки или не знаешь, что самка вальдшнепа всегда летит молча, а самец следом за ней и «хоркая»?

С. Линник